Занимательная статистика

Гугль, однако, полезнейшая вещь -- вон сколько нового узнАешь.

В частности, оказывается, блогспот ведет статистику -- кто бы мог подумать? Занятные результаты обнаружились по моему скромному блогу. На первом месте по хитам, как и следовало ожидать, Россия, потом -- США ("проникновенье наше по планете" (с)), потом, естественно, Украина... а вот потом (сразу!) -- Гонконг!

Много думал... (с)

От Мельбурна не зарекайся. Часть 2.

Сегодня в Мельбурне был снег. Ну, не то чтобы вот прямо снег, но такая серая каша, которой славится Москва времен позднего октября. Ехали с работы, и нас это сильно позабавило: последний раз снег мы видели, когда уезжали из Москвы 18 ноября 2007 года.

Сегодня к нам пришло еще одно осознание, почему мы никак не можем проникнуться Мельбурном. Погода, расстояния, все такое, дело не в этом. Дело, скорее всего, в том, что мы в Мельбурне не живем.

Каждый день проделывая путь на работу по Ситилинку (почти 7 баксов в одну сторону, если не хочешь собирать светофоры на Принцесс хайвее), мы смотрим на панораму центра города слева по курсу. Красиво: небоскребы, парки, лампочки всякие. Да и выбираясь в город, тоже в общем получаем от него удовольствие (минус тОлпы): парки опять же, узкие улочки с кафешками, магазины разные.

Однако фишка в том, что в отличие от России в самом городе никто почти не живет -- в центре (который и есть Мельбурн) только офисы, а народ в основном проживает в пригородах. Вот в таком пригороде и мы живем, и ездим на работу в другой такой же пригород. Причем, оба места -- не самые фешенебельные кварталы.

Чего ж удивляться, что Мельбурном никак не проникнемся? Это все равно как если бы мы жили в Балашихе и ездили каждый день по МКАДу на работу, скажем, в Мытищи. И при этом говорили, что никак не полюбим Москву...

Тындынция, однако

Вот странная "тындынция" наметилась. У меня есть не то чтобы большой, но достаточно постоянный круг письменного общения, что-то вроде pen club'а. С народом переписываемся в вялотекущем режиме по поводу и без.

Так вот, есть определенная группа моих pen-pals, которым время от времени во что бы то ни стало надо знать мое мнение по тому или иному животрепещущему вопросу. Я, как правило, отмораживаюсь, сколько могу: нафик надо. Но потом особо настойчивым все-таки удается вытащить из меня что-то более-менее определенное, и они ужасно обижаются, что мне мнение не совпало с чем-то там, начинают спорить и вообще беспокоиться.

С чего бы?

Да здравствуют недовольные полицейские

Зарисовки из нашего городка.

Полицейский профсоюз штата Виктория, недовольный недостаточно чувствительным повышением зарплаты (хотели 4,5%, а дали только 2,5) объявил сегодня о... как бы это сказать? Не то, чтобы прям забастовка, но такая себе акция протеста: отныне и до разрешения спора о зарплате возле каждой спид-камеры будет стоять полицейская машина и мигать фарами.

Таким образом предполагается, что штат будет терять до 5 миллионов долларов в неделю недодобранных штрафов, а поскольку это чуть ли не главная статья дохода в бюджете на новый год (который еще только должны объявить на той неделе, но в прошлом году собрали 191 миллион), будет дешевле заплатить полицейским сколько хотят.

Не знаю как кто, а я очень надеюсь, что местные гаишники будут недовольны условиями труда как можно дольше.

О физических наказаниях: И.С. Кон

На Снобе появилась глава из книги Кона о физических наказаниях детей. Игорь Семенович, как всегда -- доступно, аргументированно и по существу. Сама статья слишком длинная для перепоста, а вот заключительные тезисы вполне поместятся внизу.

Особенно мне понравился последний пункт. В качестве иллюстрации -- реакция одного моего знакомого, которому оказалось проще посчитать самого Кона извращенцем, чем допустить хоть тень сомнения в своих методах воспитания. Как говорится, ноу комментс, психзащита -- великая вещь.

Игорю Семеновичу -- поклон и светлая память.

Подведем итоги.

1. Одна из самых больших психологических проблем, ассоциирующихся с телесным наказанием, — то, что оно способствует возникновению и развитию целого ряда парафилий (садизм, мазохизм, эксгибиционизм).
2. Телесные наказания всегда вызывают сексуально-эротические переживания как у наказующего и наказываемого, так и, если порка является публичной, у зрителей. Эти переживания занимают важное место в любых воспоминаниях и рассказах о порке, а также в научно-медицинской литературе. Некоторые авторы видят главный вред порки именно в том, что она оставляет неискоренимые психосексуальные последствия.
3. Общепринятой теории происхождения (этиологии) привязанности к порке (спанкинг-фетишизма) в современной сексологии и психиатрии не существует.
4. Хотя пережитые в детстве телесные наказания, возможно, способствуют появлению такого пристрастия, это зависит от множества конкретных условий и обстоятельств.
5. Созерцание чужих телесных наказаний часто бывает более сильным стимулом, чем собственный опыт, эротические фантазии этого рода также возникают до и независимо от него.
6. Детские переживания, с которыми люди ассоциируют происхождение своей парафилии, в большинстве случаев не «травма», а триггер, спусковой крючок, который выводит на поверхность, делает достоянием сознания то, что раньше дремало в подсознании.
7. Возможный психосексуальный эффект телесного наказания зависит не столько от силы наказания, сколько от наличия в нем компонентов, которые могут быть восприняты ребенком как эротические (оголение, связывание и т.п.). Подзатыльник или зуботычина могут быть болезненнее, чем шлепок по голой попе, но во втором случае нежелательные психосексуальные последствия значительно вероятнее, чем в первом.
8. Сознаем мы это или нет, телесные наказания нередко изначально бывают или становятся формой сексуального насилия над ребенком. Единственная возможность минимизировать связанные с этим психосексуальные риски — уважать телесную неприкосновенность ребенка как одно из его прав.
9. Все эти доводы приемлемы только для такого родителя, который в состоянии контролировать свои агрессивные и сексуальные импульсы и рассматривает ребенка не как собственность, а как автономную личность.